[цегла]

Вернусь!
Я теперь не могу не вернуться. А вернуться - значит дойти до конца. Пока мы не вытащим последнего парня погибшего или попавшего в плен в этой гребанной Республике.

Утро началось как обычно. Команда «подъем», ноги сами попадают в берцы, пока наш взвод появляется на свет Божий из палатки и позевывая тащится к оборудованному месту для умывания, третий взвод уже умыт, построен и готов к утренней зарядке. И как они только успевают? Зычно звучит команда взводного-3 и строй в КЛМК дружно тупотит на спортплощадку. Эх… где мои 18?
В общем, все как вчера, позавчера и еще с два десятка дней назад. Или с две сотни? Мне уже сложно сказать, сколько я здесь. Иногда мне кажется что я родился в этих лесах. Эти же сосны шумели над моей детской коляской. По этим тропинкам я ходил в школу, а вот под той сосной я в первый раз… эм… что-то меня занесло. Зря вчера взял у Макса журнал. Нельзя так будоражить воображение, ограниченное колючкой и минными полями вокруг пункта постоянной дислокации.
Из лабиринта умозаключений меня вывел пронзительный вой сирены.
- Первый взвод в ружье! Третий взвод в ружье! – разрывается динамик прикрученный связистами буквально накануне. Вот и проверили, блин. Дремавший лагерь мгновенно оживает. Ускоренным темпом возвращается с зарядки третий взвод, мелькаю силуэты в трехцветном камуфляже десантников. Каких-то пять минут и ротный зачитывает приказ.
По ходу намечается заварушка – над территорией, которую контролируют «духи» сбита наша «вертушка», летуны вроде живы, плюс еще их груз какой-то ценный вытащить надо.
Провожаю взглядом уходящие на марш отделения двух поднятых по тревоге взводов.
Потянулись тяжелейшие минуты ожидания на базе.


Ближе к вечеру прогромыхала через ворота КПП гусеницами вызванная с базы снабжения бронегруппа.
С качнувшейся, от резкой остановки, бмпехи спрыгнул командир сводной роты. За ним потянулись уставшие бойцы обоих взводов. По лицам было видно что не все закончилось хорошо. Наконец заехали на территорию лагеря «Урал» и замыкавшая колонну БМП.
От расположения полевого к «Уралу» медпункта побежали санитары с носилками.
Идти вслед за вернувшимися с задания ребятами в палатку желания не было – поэтому побежал к машине помочь санитарам.
У откинутого борта стоял лейтенант - командир третьего взвода. Он молча наблюдал как санитары вытаскивают из кузова одно за другим тела бойцов. Его бойцов.
Я остановился рядом – моя помощь тут явно не требовалась. Лейтенант повернулся ко мне. На мгновение наши глаза встретились…
Теперь я знаю, почему я должен вернуться! И почему вернется этот лейтенант, почему он дойдет до конца.

В палатке было темно. Где-то в углу то ли горела, то ли мерцала одинокая лампочка ватт на 40, да еще и запитанная от «дырчика» - света от нее хватало только для того, что бы обозначить, что лампочка все-таки есть. По середине палатки, в проходе между двухъярусными кроватями стоял снарядный ящик. На ящике, заменявшим собою стол, уже стояло две початые бутылки водки, пару банок тушенки, с торчащими ложками, возде банок лежал нарезанный толстыми ломтями хлеб. Вокруг «стола» кто сидел, кто лежал на кроватях, многие курили прямо в палатке. Обычно, за подобное, от сержанта Першина можно было наряд-другой внеочереди отхватить, но не сегодня.

Все! Я больше не могу смотреть в глаза этим людям, оставаясь постоянно на базе. Рывком вскочил со своего места, кажется кого-то задел по дороге к выходу. Почти бегом я пересекал территорию базы. В офицерской палатке горит свет. Значит, капитан не спит. Значит разговору быть.

- Цееглоов! Мать твою иттии… Ты какого хера по территории ночью скачешь? Караул на точность стрельбы в темноте тренируешь? – голос капитана раздался откуда-то с боку слева и заставил сердце сначала упасть в район пяток, а потом подпрыгнуть примерно под темя. Похоже на то, что ротный тоже «ужинал» с тушенкой и черным хлебом.
- Товарищ капитан! Мне нужно…
- Домой к мамке? – такого вопроса я не ждал. – Что? Устал, резервист, службу тянуть?
Ничего, еще не долго осталось – потерпишь.
- Товарищ капитан, я хочу с вами! – теперь осекся командир.
- Выпить со мной что-ли хочешь? Не дорос еще…
- Я хочу с вами на выходы ходить, не могу здесь больше картошку чистить, пока ребята… - от волнения перехватило дух, слова не лезли из горла.
- Куда-куда ты хочешь ходить? А факсы за тебя кто отправлять в офисе будет если тебе здесь задницу прострелят?
- Но…- начал было я дрогнувшим голосом.
- Военный, тебе здесь осталось ровно шесть бутылок коньяка, как закончатся – поедешь обратно, глаза в монитор пялить. Свободен, боец. – стало понятно что разговор состоялся.

Обратно я уже не бежал – брел, еле перебирая ногами. Обида переполняла меня. Обида. Да все началось с обиды, потом была пьянка. Пьянка! Телефон, у меня же есть телефон.
- Алло, Аркадьич? – ну выручай, директор, - Аркадьич, выручите? Да у меня нормально все, служу… ну так что? Что надо? Два ящика «Закарпатского… Не вопрос? Пишите адрес. Спасибо!