Через три месяца после боя с талибами я вернулся в село, где когда-то родился второй раз. Наша развед-группа как раз проходила через этот квадрат. Осмотрели высотки, выждали ночи и вошли в село.
Я весь был в предвкушении встречи с Софией. Так много хотелось сказать, - Теперь все должно было быть по-другому. Заберу ее с собой и мы никогда больше не расстанемся! - странно, в селе не было собак. Калитка во двор была открыта. На лавочке сидела баба Вера, - Чего вам опять надо? – руки сжались в кулаках, а глаза пристально смотрели на наше оружие.
- Теть Вера, это же я, - я положил автомат и снял рюкзак, - что случилось, где все?
- Ваши приходили. Убили многих.
- Кто наши? Кто приходил? Да что случилось же? – я кинул взгляд на темное окно Софии. Раньше там всегда горел свет.
- Люди Суфаева - точно ваши, я их давно знаю. Некоторые родом из нашего села.
- Где София? – я бросился к ее двери.
- Поздно бежать, мой мальчик. Нет ее больше.
В один миг все перевернулось в голове. Я не хотел верить ни во что.
- Что с ней? – старуха посмотрела на большой холм, куда мы когда-то любили ходить с Софией. На холме в лунном свете чернел тонкий деревянный крест, обложенный круглыми камнями. - Она каждый день ходила туда, тебя ждала. Теперь она там будет всегда. Присядь, в ногах правды нет.
Я сел рядом, - Говори же, не молчи! Что случилось!?
- Люди ваши пришли несколько дней назад, начали бесчинства творить по селу. Кто перечил, просто расстреливали. Красавица она была. Тебе не нужно знать, что они с ней сделали. Прими, как есть. Я скажу тебе их имена…
Мир опрокинулся. Мы не могли поверить своим ушам, но факты говорили за себя. Один из наших отрядов действительно проходил здесь в тот день и это были именно те, на кого указала баба Вера. Я сопоставил все это с данными наших информаторов и понял, что они не блефовали. Многие вещи делались за нашей спиной. Высокая идея, за которую мы боролись, банально превратилась в лживый сценарий. Так оно и есть. Наши ребята были в растерянности, не зная, что же нам делать дальше. Как только приближенные Суфаева узнают, что мы были в этом селении, наши дни будут сочтены. Мои руки жаждали мести.
- Ребята, они должны возвращаться на базу по другой стороне ущелья. У нас есть возможность их перехватить, пока они не добрались до лагеря. Нас всего пятеро, но выхода нет. Надо сообщить Марио, он ведь тоже не в курсе. – Все молча кивнули и отряд сразу же выдвинулся наперерез нашему новому врагу. Теперь я понял, кто дал приказ атаковать федеральную высотку, зная, что на ней были мы.
Через несколько часов на связь вышел Кош.
– Злодеи Кошу, прием.
- Барабака на связи, прием.
- Ребята, мы вскрыли заговор, но успели наследить. Мак - предатель. Марио был расстрелян. Отряд Икрамова идет вам на встречу, чтобы уничтожить вас. Не возвращайтесь в лагерь. Мы уходим отдельными группами, держитесь…- связь прервалась и больше никто не выходил на этот канал.
***
На дороге лежало восемь убитых бойцов. Мы грамотно разместили секрет и использовали эффект неожиданности. Остальных взяли живыми.
- Эй, братишки, вы что? Зачем своих убиваете, а? Что мы вам сделали? – пятеро связанных солдат, тяжело дыша, лежали лицом вниз на обочине.
- Мы уже все знаем, - солнце красным кругом садилось за деревья по ту сторону леса и уже начало темнеть.
- Ааах, шайтан! Кто вам сообщил?! Да сгорит земля, на которой ты родился, щенок! – он прекрасно понимал, что это конец. Мы все это понимали.
- Я знаю про тебя еще кое-что. Это ты со своими орлами в селе был. Что ты с молодой девушкой сделал?!
- То и сделал, а тебе какое дело? – на его лице воцарилась ехидная улыбка и расширились зрачки, – он прекрасно знал про Софию, и про то, как она мне дорога.
Я закрыл глаза и сделал большой вдох. Потом достал пистолет и упер холодный ствол в его лоб.
- Ты ничего не хочешь сказать?
- Я уже все сказал, - его голос был спокоен. Он открыто посмотрел мне в глаза, - не томи, нажимай, я это заслужил.
- Принимаю, - мы смотрели друг другу в широко открытые глаза, как в две пропасти, не моргая и совершенно непринужденно…
Стая птиц взвилась над лесом. Потом, снова. И еще три громких эха.
Мы уходили на запад. Все было перечеркнуто раз и навсегда. Свои люди помогли с деньгами, одеждой и документами. Теперь мы расходились поодиночке. У каждого теперь своя жизнь и вряд ли мы когда-нибудь увидимся.
***
Садится заряд телефона. Еще хватит на пару часов музыку послушать. Ну и пусть – она больше вряд ли понадобится. Плевать на правила, не буду выключать, пока не сядет. – Вы не против, если я чуть позже откину спинку назад? Нет? Ага, спасибо.
Вчера долго не мог заснуть. Не думал ни о чем, просто смотрел в стену.
Наушники отличные. Пока ехал в автобусе, смотрел на утренние улицы этого города. Сонные прохожие шли под зонтиками на работу по мокрому неубранному асфальту. У рюмочной собрались беззаботные мужики, с утра заливаясь счастьем. Белый пар из канализационных люков, дворовые собаки прячутся под балконами. Рекламные плакаты с лицами опальных политиков федерации и бессмысленными лозунгами, дворник в ярко-оранжевой жилетке и большой метлой - какое-то это стало родное. Но я ведь больше никогда это не увижу. Даже как-то жалко, что они тут все остаются.
Набираем скорость. Висок бьется о дрожащее стекло. Капельки воды медленно сползают в сторону - такие непредсказуемые и, даже смешные. На краях глаз тоже проявились маленькие соленые капельки слез - слез радости, счастья, спокойствия, переживания, страсти, горечи за прошлые ошибки, сладости ожидания неизвестного. Крепко сжались челюсти и руки в кулаках, и резко расслабились. Все.
Оторвались и, накренившись, разворачиваемся. Вот он, большой муравейник. Странно, что нет жалости к тому, что вижу его в последний раз. Наоборот, это ведь завершение пройденного этапа. Надо отпускать и идти дальше. Только теперь все будет иначе, по-другому. Это будет что-то новое, не знаю, что, но обязательно – хорошее.
Надо позвонить маме.
